Специальные особенности здания фсб на лубянке. Тайны лубянки и секретной тюрьмы Когда построили здание кгб на лубянке

История

Дом общества «Россия»

После кончины хозяина в 1840 году имение на Лубянке перешло по наследству к его вдове, а в 1857-м - к племяннику Семёну Николаевичу Мосолову. Он устроил в стенах дома частную галерею, где расположил собрание гравюр и картин. После смерти Мосолова в 1880-м коллекцию и усадьбу получил в собственность его сын Николай Семёнович . В этот период на участке располагалось несколько строений, занятых меблированными комнатами, гастрономом, Варшавским страховым обществом, фотоателье Фридриха Мебиуса и трактиром . Публицист Владимир Гиляровский в книге «Москва и москвичи » так описывает доходный дом:

Номера все были месячные, занятые постоянными жильцами. <…> Узенькие, вроде тоннеля, коридорчики, со специфическим «нумерным» запахом. Коридорные беспрерывно неслышными шагами бегали с плохо луженными и нечищеными самоварами в облаках пара, с угаром, в номера и обратно. <…> Понемногу на место вымиравших помещиков номера заселялись новыми жильцами, и всегда на долгие годы. Здесь много лет жили писатель С. Н. Филиппов и доктор Добров, жили актеры-москвичи, словом, спокойные, небогатые люди, любившие уют и тишину .

В апреле 1894 года имение Николая Мосолова общей площадью более тысячи квадратных саженей выкупило страховое общество «Россия» за 475 тысяч рублей . По сообщениям журнала «Зодчий », правление конторы совместно с французским Международным обществом спальных вагонов и больших европейских гостиниц намеревалось возвести на этом месте отель. Предполагалось, что комплекс станет конкурентом премиального отеля «Националь », располагающегося неподалёку. Работами должен был руководить архитектор Ж. Шедан. Тем не менее параллельно с этим страховое общество устроило открытый архитектурный конкурс в Москве для создания проекта гостиницы, на который среди прочих свои работы представили А. В. Иванов, П. К. Бергштрессер, А. А. Гимпель, Н. М. Проскурнин и другие. Правление страховой компании отдало предпочтение совместной идее Бергштрессера, Гимпеля и Проскурнина. Но в этот же период в ходе переговоров с французской стороной приняли окончательное решение поручить разработку чертежей Шедану. В Москве руководить работами должен был Александр Иванов при участии Николая Проскурнина .

Вскоре после возведения фундамента нового дома отношения между русскими и французскими партнёрами разладились, поэтому руководство общества «Россия» перепоручило работы русским архитекторам Проскурнину, Иванову и Величкину. При этом часть построенных стен пришлось демонтировать, остальную - приспособить под новый проект: вместо гостиницы решили возвести пятиэтажный доходный дом в стиле эклектика . Строительные работы завершили в 1898 году (по другим данным - в 1900-м ). Со стороны площади фасад украсили надписью: «Страховое общество Россия». Аттик декорировали башенками, на одной из которых установили массивные часы. По бокам от них располагались лепные женские фигуры «Справедливость » и «Утешение » .

Первые этажи заняли книжная лавка Наумова, магазин швейных машин Попова и другие торговые лавки, верхние предназначались для съёмных апартаментов. Всего была 51 меблированная квартира, рассчитаная на состоятельных постояльцев, стоимость аренды могла достигать четырёх тысяч рублей в год. Общий ежегодный доход компании от аренды превышал 160 тысяч рублей. В разное время в стенах дома жили пианист Константин Игумнов и генетик Владимир Эфроимсон , помещалась женская гимназия Н. Е. Шписс .

В 1902 году справа от здания через улицу Малая Лубянка по проекту архитектора Александра Иванова построили четырёхэтажный корпус в пару к первому. В нём разместили контору грузовой компании «Кавказ и Меркурий ». Во внутреннем дворе находилось отдельно стоящее здание, которое занимал отель «Империалъ» .

Здание органов госбезопасности

В дальнейшем органы госбезопасности неоднократно преобразовывали и переименовывали: с 1921 года - ОГПУ , который в 1934-м вошёл в состав НКВД . Также в здании размещались НКГБ и МГБ в период существования отдельных ведомств госбезопасности. В 1946-м НКВД преобразовали в МВД , на базе которого с 1954-го функционировало КГБ СССР . После распада СССР в здании на Лубянской площади располагались главные российские спецслужбы , также неоднократно менявшие официальные названия. С 1996 года комплекс занимает ФСБ .

Аппарат органов госбезопасности постоянно расширялся. Если в 1928 году в конторе работало около 2,5 тысяч человек, то к январю 1940-го штат насчитывал уже 32 тысячи . По мере роста числа служащих требовалось расширение помещений. В 1932-1933 годах позади бывшего дома страхового общества архитекторы Аркадий Лангман и Иван Безруков возвели дополнительный корпус в стиле конструктивизм . Он имел форму буквы «Ш», его скруглённые углы дома выходили на улицы Большая и Малая Лубянки. Со стороны Фуркасовского переулка главный фасад оформили рустом и облицевали чёрным лабрадором , над входом поместили герб СССР . Современники указывали на архитектурные недостатки корпуса: нарушение целостности ансамбля и отсутствие единой стилистики . Первый этаж новопостроенного дома соединили с бывшим комплексом страхового общества «Россия» . Помещения заняли иностранный, транспортный, учётно-статистический отделы, главное управление пограничной охраной , архив, библиотека и другие службы . По новой нумерации новопостроенное здание получило номер 4, снесённые постройки ранее имели номера 6 и 10, поэтому они больше не числятся на улице Большая Лубянка . В этот же период здание внутренней тюрьмы надстроили четырьмя этажами .

В 1939 году архитектору Алексею Щусеву поручили реконструировать старые постройки. Изначально предполагали проект шестиэтажного здания, богато декорированного в верхней части. Однако позднее оформление сделали скромнее. Эскиз утвердил народный комиссар Лаврентий Берия ещё в 1940-м, но из-за Великой Отечественной войны строительные работы отложили. В этот период большую часть аппарата эвакуировали в Куйбышев , но в городе оставались чекисты, проводившие зачистки во время обороны столицы . Согласно «Московскому плану» НКВД, комплекс на Лубянке был заминирован и подлежал сносу в случае захвата города. Мины извлекли только в 1942-м .

К реконструкции комплекса под руководством Щусева смогли приступить в 1944 году . Архитектор предложил прервать Малую Лубянку, чтобы объединить два здания в одно и соорудить второй внутренний двор. Нижний этаж строения оформили серым гранитом , верхние ярусы простой ордерной структуры покрыли бежево-розовой штукатуркой . Она сочеталась с цветом пилястр , выполненных из болнисского туфа . Архитектурная композиция получила положительные отзывы современников. Некоторые исследователи указывают на сходство проекта с Палаццо делла Канчеллерия в Риме . Самому Щусеву приписывают следующее высказывание относительно оформления дома: «Попросили меня построить застеночек, ну я и построил им тюрьму повеселее» .

К 1948-му была реконструирована только правая часть комплекса, сохранившая оформление заднего фасада. Также возвели центральный сектор дома, декорированный лоджией над парадным входом. Главный фасад украсили часами, демонтированными с лютеранской церкви Петра и Павла в Старосадском переулке . Слева вплотную к строению примыкал старый корпус страхового общества, который был надстроен двумя этажами, но сохранил бо́льшую часть оформления. Здания объединили единым фасадом только в 1983-1985 годах по указу генерального секретаря Юрия Андропова . При этом бывший дом страхового общества полностью реконструировали под руководством архитектора Глеба Макаревича .

Параллельно с реконструкцией старого комплекса в 1979-1982 годах на противоположной стороне Большой Лубянки группа архитекторов под началом Макаревича возвела новое здание, куда переехало руководство КГБ СССР. Однако старый комплекс продолжали использовать для размещения административных служб органов госбезопасности. По состоянию на 2018-й дом относится к ведению Федеральной службы безопасности России .

Внутренняя тюрьма

Устройство и воспоминания

С 1920 года на территории комплекса действовала внутренняя тюрьма, значительно расширенная архитектором Аркадием Лангманом десятилетием позднее. В камерах содержали «наиболее важных контрреволюционеров и шпионов на то время, пока ведётся по их делам следствие, или тогда, когда в силу известных причин необходимо арестованного совершенно отрезать от внешнего мира, скрыть его местопребывание». Предположительно, первыми узниками стали дети землевладельца Николая Егоровича Ленина Сергей и Ольга. В 1923 году в здании на Лубянке содержали патриарха Тихона . В разное время здесь сидели революционер Николай Бухарин , Лев Каменев , актёр Всеволод Мейерхольд , военачальники Михаил Тухачевский , Василий Блюхер , Александр Кутепов , авиаконструктор Андрей Туполев , политический деятель Бела Кун , писатели и поэты Осип Мандельштам , Александр Солженицын , Сергей Есенин , а также многие другие общественные и культурные деятели .

По состоянию на 1936 год в тюрьме насчитывалось 118 камер, 94 из которых были одиночными. Всего комплекс единовременно вмещал до 350 заключённых. Также в здании действовали кухня, душевая, дезкамера , вещевой и продуктовый склады, библиотека. При этом нумерация помещений была специально перепутана, чтобы задержанные не могли определить местоположение своей камеры. Большинство комнат имело «семь шагов в длину и три шага в ширину». Согласно некоторым данным, внутренние стены сделали полыми для исключения возможности перестукивания . Однако ряд исследователей считает, что во время одной из реконструкций строители приняли за пустоты специальные гипсовые решётки вентиляции, которые установил архитектор Лангман, пытаясь решить проблему уязвимости вентиляционных каналов. Закрытый прогулочный двор оборудовали на крыше, куда поднимались грузовые лифты и вели отдельные лестницы. В коридорах действовала особая система конвоирования , исключавшая случайную встречу допрашиваемых . Порядки и атмосфера тюрьмы на Лубянке описана во множестве книг. Так, упоминания о ней встречаются в художественно-исторических романах «Жизнь и судьба », «Архипелаг ГУЛАГ » «В круге первом » и других . Кроме того, сохранилось много воспоминаний бывших арестованных о заключении в стенах Лубянки:

По указаниям ряда историков и воспоминаниям заключённых, руководство внутренней тюрьмы активно применяло систему угнетения психики во время допросов. Так, были распространены беспрерывные дознания в течение нескольких суток. Однако к отдельным узникам применяли разные подходы. Николаю Бухарину позволили продолжить работу, и после заключения во внутреннюю тюрьму он написал четыре рукописи. Авиаконструктор Николай Поликарпов , пребывая на Лубянке, разрабатывал чертежи истребителя-моноплана И-16 . Закрытый режим объекта стал причиной появления предположений о существовании десятиэтажных подвалов под домом, где расстреливали заключённых и действовал крематорий . Информация о подземных этажах и крематории не подтверждалась. Тюрьма изначально была основана как следственный изолятор , откуда узников переправляли в соответствии с приговором. Однако некоторые заключённые подтверждали, что в подвалах действительно казнили . За всю историю из здания на Лубянке не сбежал ни один арестованный .

Эвакуация и расстрел заключённых

16 октября 1941 года в Москве ввели

Главной достопримечательностью и визиткой Лубянки является монументальное старое здание ФСБ. Эта могущественная организация не раз меняла свое название и обросла, как и само легендарное здание, множеством слухов и легенд. Иностранцы увлеченно слушают рассказы гида о замученных в застенках тысячах людей, а россияне по привычке с опаской поглядывают на серую громадину, называя ее за глаза “проклятый дом” или “госужас”. История “Большого дома”, вошедшего в легенду, известна немногим, а ведь она не менее колоритна, чем летопись отечественных спецслужб.

КРОВАВАЯ ПАМЯТЬ МЕСТА

Территория между Лубянской площадью и Сретенскими воротами известна с XII века под именем Кучкова поля и связана с именем непокорного боярина Кучки, который встретил великого князя Юрия Долгорукого “зело гордо и недружелюбно”, за что и был предан смерти. Так что первое упоминание о Москве последовало вслед за казнью, и отрубленная голова боярина упала на место будущей столицы. Старожилы уверяют: тень гордого боярина до сих пор бродит по улицам и переулкам Лубянки. Время от времени здесь наблюдаются странные “шаровые молнии, вылетающие прямо из-под земли”. С тех пор место это зловещее и пугающее.

О названии Лубянка историки спорят и поныне. Согласно преданию, после насильственного присоединения Новгорода, чтобы уничтожить чересчур независимый дух новгородцев, Иван III переселил более трех сотен наиболее знатных новгородских семей в Москву, на территорию нынешнего лубянского квартала. В память о своем родном городе, где была улица Лубяница, переселенцы принесли в столицу это название.

Здесь в Смутное время ополченцы князя Пожарского дали два победоносных сражения польским интервентам.

Крови пролилось много, зато те навсегда забыли к нам дорогу. Через 200 лет на месте двора князя Пожарского разместилась усадьба московского генерала-губернатора графа Ф.В.Ростопчина. В 1812 г., в день оставления Москвы, здесь был растерзан озверелою толпою неповинный юноша Верещагин. Граф испугался собравшейся перед его домом толпы и перевел стрелку, принеся в жертву невиновного. Пока толпа расправлялась с жертвой, градоначальник удрал с заднего крыльца.

В 1662 году Лубянка стала эпицентром Медного бунта. Восстание было жестоко подавлено, а 30 зачинщиков бунта были казнены на Лубянской площади - расплата настигла бунтовщиков на том же месте, где они провинились. Снова на этом месте пролилась кровь.

На Лубянке при Варсонофьевском монастыре было устроено “убогое” кладбище, где хоронили безродных, нищих и самоубийц. В подвале “мертвецкого” сарая была устроена глубокая яма со льдом, куда складывали тела безвестных покойников. Дважды в год приходил священник, служил панихиду по всем умершим, и их сообща хоронили в общей могиле.

На углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки в XVIII в. начиналось огромное владение Салтычихи - “мучительницы и душегубицы”, замучившей до полутораста крепостных. В глубине двора стоял ее дом-застенок, охраняемый свирепыми караульными и голодными псами. Обыкновенно она начинала “наказывать” дворовых девок сама, нанося побои скалкой, палками, поленьями, раскаленным утюгом. Затем по ее приказанию конюхи били провинившуюся кнутом и плетьми. В случаях особого исступления она морила голодом, привязывала голых девок на морозе, обливала кипятком, пытала горячими щипцами. “Урод рода человеческого”, - написала Екатерина Великая на приговоре Салтычихи.

После суда и заточения Салтычихи в Ивановский монастырь это залитое кровью владение кочевало из рук в руки, пока не перешло к прославившемуся своим милосердием к беднякам доктору Гаазу. Четверть столетия “отбеливал” эту землю святой доктор, искупая чужое преступление.

Поговаривают, что именно в лубянских подвалах Салтычихи спрятаны ее несметные сокровища. Сегодня на месте легендарной усадьбы - владения ФСБ.

ГЛАЗА И УШИ РЕЖИМА

На углу Мясницкой и Лубянки располагалось страшное детище Петра I - Тайная канцелярия. В 1762 году воцарившаяся Екатерина II учредила Тайную экспедицию, которая помещалась здесь же в начале Мясницкой.

Обер-секретарем Тайной экспедиции был назначен сыскных дел мастер Степан Иванович Шешковский. Его боялись и люто ненавидели, называя за глаза “вездесущим”. Он создал такую агентурную сеть, что мог в любой час доложить Екатерине о поступках и замыслах ее подданных. Темными потайными переходами обер-секретаря провожали в личные апартаменты императрицы, где она выслушивала его доклад. Екатерина при всей ее терпимости иногда выходила из себя, слыша от Шешковского сплетни о своей особе. Ею был даже издан особый “Указ о неболтании лишнего”, в котором категорически запрещалось распространять слухи, “порочащие честь и достоинство” государыни. Но порой и это не помогало обуздать языки. И тогда Екатерина посылала за Шешковским.

Он создал целую систему допроса с пристрастием, про которую рассказывали ужасы. “Вежливого” голоса Степана Ивановича боялись все: болтуны и светские дамы, либералы и картежники, масоны и должники. Все имели грехи и все верили, что Шешковский об этих грехах знает. Говорили, что даже великосветские дамы за сплетни пробовали кнут из его рук. Допрос обер-секретарь производил в комнате, уставленной иконами, и во время стонов и раздирающих душу криков читал молитвы. Злые языки шептали, будто за взятки он освобождал от наказаний и нажил таким путем несколько домов в обеих столицах. В этих зданиях он приказал оборудовать подвалы и пыточные.

Молва гласила, что в кабинете “вездесущего” находилось кресло особого устройства. Как только гость усаживался в него, тайный механизм защелкивался, и пленник не мог освободиться. По знаку Шешковского кресло опускалось под пол. Только голова и плечи виновного оставались наверху, а все прочее тело висело под полом. Там слуги отнимали кресло, обнажали наказываемые части и усердно секли. Исполнители не видели, кого наказывали. Все заканчивалось тихо и без огласки. Ни один вельможа не посмел пожаловаться императрице, ведь для этого пришлось бы сознаться, что он был выпорот как последний мужик. После такой унизительной экзекуции гость выкладывал все, что требовалось обер-секретарю.

Но нашелся человек, сумевший отомстить за свою поруганную честь. Он силой усадил Шешковского в страшное кресло, захлопнул его, и кресло с хозяином провалилось. Слуги привыкли к душераздирающим крикам, и с “честью” выполнили свою работу. Слух о конфузе “вездесущего” облетел всю Россию. Суеверные москвичи уверяли, что это отомстили ему за невинно пролитую кровь подземные духи Москвы, раздосадованные зверствами грозного вельможи.

ЛУБЯНСКИЕ ДУХИ

Незадолго до революции знаменитый археолог Стеллецкий проводил раскопки в подклете церкви Гребневской Божией Матери, что стояла на Лубянской площади, и обнаружил там подземную галерею и белокаменные тайные ходы. Под каменными полами были найдены замурованные кирпичные склепы, гробы, женские парики, шелковый саван, туфли и золотой крест. Под верхним рядом погребений XVIII в. обнаружили еще два уровня могил (XVII и XVI вв.).

Король репортажа Гиляровский рассказывал, что при сносе “дома ужасов” в начале XX в. открылись мрачные подвалы со скелетами на цепях, в стенах - каменные мешки с останками узников. Забитый землей подземный ход привел его в одну из тюрем Тайного приказа, где были обнаружены темницы и пыточные. Своды, кольца, крючья. Когда в этих застенках пытали с пристрастием, то крики несчастных доносились до Кремля. По ночам москвичи видели на стенах здания какие-то светящиеся блики. Знатоки объясняли, что это духи темницы, не выдержав страданий людей, выходят наружу. Поговаривали, что по ночам здесь можно было увидеть привидения замученных и тайно погребенных арестантов.

Храм снесли спешно, ночью, приурочив его гибель к 1 мая 1935 г., аккурат в Вальпургиеву ночь. Шахта №14 Мосметростроя прошла через подземелье церкви. Были обнаружены подземные ходы к подвалам на Лубянку (в том числе к легендарному зданию чекистов). При строительстве подземного гаража КГБ неподалеку от места, где стояла церковь, нашли сразу два тайных хода, выложенных из белого камня, каменные мешки и пыточные застенки. В 1980-х годах на месте храма выстроили огромное здание для Вычислительного центра КГБ. Охранники центра не раз жаловались на непонятные полночные звуки, раздающиеся словно из-под земли, и необъяснимые светящиеся блики в лабиринте лубянских подвалов.

Согласно народным преданиям, при каждом новом переезде грозного учреждения следом перебирались старые привидения и духи. Поговаривали, что вывелся особый вид нечисти, которая не просто откликается на стоны и крики мучеников, но и набирается от их звуков силы. После того как сломали старое здание, духи “на крик и стон” переселились в соседнее здание ВЧК-ГПУ. Хоть и заявляли громогласно чекисты, что не верят во всякую чертовщину, а по ночам иногда вздрагивали от доносившихся из подвалов стонов. Рассказывают, как “крошка нарком” Николай Ежов, заслышав по ночам подозрительные шорохи, палил из нагана в темные углы своего кабинета. Когда Ежова арестовали, то обнаружили пулевые отверстия в полу и на стенах кабинета.

Известный чекист Генрих Ягода был яростным врагом суеверий и “мистического дурмана”, однако, по слухам, и он боролся с “лубянскими духами”, тайком от подчиненных плескал на пол и на стены кабинетов изготовленную самолично отраву. Еще в 1933-1934 годах Ягода, в прошлом фармацевт, организовал в недрах ОГПУ-НКВД секретную лабораторию по производству ядов для устранения “врагов народа” сначала за границей, а затем и внутри страны. На Лубянке создавались специальные яды, приводящие к моментальной или быстрой смерти с имитацией симптомов других болезней. Поговаривали, что за несколько часов до ареста ему вдруг послышался таинственный тихий голос: “Бей свои склянки, они тебе уже не понадобятся”. После его ареста в кабинете обнаружилось множество стеклянных осколков.

Лаврентий Берия проявил себя несгибаемым атеистом. Таинственные стоны, вздохи и шорохи не смущали нового наркома. В таких случаях он начинал читать стихи или громко петь. А с генералом Виктором Авакумовым у лубянской нечистой силы установились панибратские отношения. Тот любил по ночам в одиночку выпивать у себя в кабинете и всегда оставлял на шкафу недопитую бутылку водки или коньяка. Утром это бутылка, разумеется, была пуста.

В знаменитом доме на Лубянке и сегодня отмечаются необъяснимые странные явления: то непонятные тени ползают по стенам, то не своим голосом звонит телефон или деловые бумаги неожиданно оказываются не в той папке. Ушедшие в запас сотрудники по секрету рассказывают, как некоторые их бывшие коллеги тайком обрызгивали свой кабинет “на четыре угла” спиртными напитками или святой водой: так, на всякий случай.

ГОССТРАХ ИЛИ ГОСУЖАС?

В марте 1918-го ВЧК вместе с правительством перебралась из революционного Питера в Москву. Вскоре слово “Лубянка” приобрело зловещее звучание. Верные стражи революции - чекисты вселились в здание бывшего страхового общества (СО) “Якорь” на Большой Лубянке, 11. Здесь же на 2-м этаже находился кабинет ее первого председателя - Ф.Э.Дзержинского, в котором стоял огромный неподъемный стальной сейф. Он и поныне стоит на прежнем месте. Однажды напряженную работу первого чекиста прервала внезапно влетевшая в окно ручная граната. Дзержинский резво выскочил из-за стола и моментально скрылся в металлическом сейфе. Прогремевший вслед за этим взрыв выбил стекла, повредил мебель и стены. Но сейфу не причинил никакого вреда. Согласно легенде, именно после этого чудесного спасения соратники стали называть своего шефа “железным”. А уже потом биографы обосновали этот псевдоним железной стойкостью рыцаря революции.

С легкой руки чекиста-мистика Глеба Бокия в 1920 г. ВЧК и позднее КГБ обосновались в Москве на Лубянской площади в здании бывшего страхового общества “Россия”. Здесь в бывшей гостинице, спрятанной в глубине двора, расположилась знаменитая “Нутрянка” - Внутренняя тюрьма ВЧК-ОГПУ-НКВД. Москвичи стали неосторожно шутить: “Был Госстрах, а стал Госужас”. Здание, прежде принадлежавшее СО “Россия”, держало в страхе всю Россию.

К концу 20-х г. в стенах легендарного дома чекистам становится тесно, и здание реконструируется. Прямо за ним, со стороны Фуркасовского переулка, было построено новое здание, имеющее в плане форму буквы Ш, как бы говорящее “Ша!” всем сюда попавшим. Была реконструирована и Внутренняя тюрьма - к ней надстроили еще 4 этажа. Проблему прогулки заключенных архитектор решил оригинальным способом, устроив шесть прогулочных дворов с высокими стенами прямо на крыше здания. Узников поднимали сюда на специальных лифтах.

В Москве в 30-е годы, как ни странно, продолжали шутить. Например, так: “Какое здание выше всех в Москве? Ответ: Лубянская пл., 2. С его крыши видно Колыму”.

В соседних флигелях располагались трактир Гусенкова и магазин Генералова, известный своими свежайшими продуктами. Рассказывают, что впоследствии следователи поглощали на глазах голодных допрашиваемых бутерброды с черной икрой и ветчиной, клятвенно заверяя их, что стоит только все подписать - и им принесут все то же самое.

В 1940-1947 годах чекистам снова стало тесно, и началась очередная реконструкция по проекту маститого архитектора, создателя ленинского Мавзолея А.В.Щусева.

В 1961 году прекратила свое существование Внутренняя тюрьма. Последним арестантом, которого видели ее стены, стал американский летчик-шпион Гарри Фрэнсис Пауэрс. Затем часть тюрьмы была переоборудована под столовую, а из остальных камер сделали кабинеты для сотрудников КГБ. На закате эры Андропова окончательно оформляется Лубянская площадь. Слева, на месте кровавой усадьбы Салтычихи, было построено новое монументальное здание КГБ СССР, куда переехало руководство ведомства. А справа - вырос ВЦ КГБ.

В 1926 году, сразу же после смерти Ф.Э.Дзержинского, площадь и улица Большая Лубянка были переименованы в его честь. В 1958 г., в самый разгар “оттепели”, в центре площади, носившей имя первого чекиста, был установлен памятник Дзержинскому. Памятник простоял ровно 30 лет и 3 года - в августе 1991 г. он был низвергнут под ликование толпы. Стоит теперь себе на Крымском Валу в окружении поверженных соратников. Площади было возвращено старое название - Лубянская.

В следующем выпуске “Зазеркалья” мы расскажем о страшных тайнах Лубянки, лабиринте “ужаса и крови” и тайне смерти “железного Феликса”.

Здание на Лубянке. Современный вид после реконструкций 1940-х (при Щусеве) и 1980-х годов

Здание органов госбезопасности на Лубянке было основным зданием органов государственной безопасности РСФСР и СССР с 1919 по 1991 год. В настоящее время входит в комплекс зданий Федеральной службы безопасности России на Лубянской площади , в начале улицы Большая Лубянка (дом 2). При этом сейчас основным зданием ФСБ является построенное в начале 1980-х годов административное здание серого цвета на противоположной стороне улицы (Большая Лубянка, дом 1/3).

Дореволюционная история

Дом страхового общества «Россия» до революции. Открытка

В конце XIX страховое общество «Россия», будучи крупной компанией с правлением в Санкт-Петербурге, приобретает за 475 тысяч рублей серебром у титулярного советника Мосолова земельный участок, выходящий на Лубянскую площадь, общей площадью 1110 квадратных саженей со всеми постройками. Московские власти разрешили страховому обществу снести все постройки и «Россия» объявила конкурс на лучший архитектурный проект будущего здания. Лучшим был признан проект архитектора Н. М. Проскурнина и по нему началось возведение дома 1. Сама Большая Лубянка к тому времени была занята уже 15 офисами страховых компаний, поэтому «Россия» решает купить еще один угловой участок, также выходящий на Лубянскую площадь. Так родилась идея постройки дома 1 и дома 2 в едином стиле на соседних участках, разделенных улицей Малая Лубянка, начинавшейся тогда от Лубянской площади. Знаменитое здание 2 было построено в 1897-1900 годах архитектором А. В. Ивановым , автором «Националя», при помощи Проскурнина в стиле неоклассицизм с необарочными деталями. Дом 2 выходит на Большую Лубянку боковым торцом. Дом 1 и дом 2 по Большой Лубянке являлись доходными домами , принадлежавшими страховому обществу «Россия». Оба здания сдавались «Россией» под квартиры и торговые помещения. Среди магазинов - книжный (Наумова), швейных машин (Попова), кроватей (Ярнушкевича), пивная лавка Васильевой и Воронина . В доходном доме было 20 квартир, по 4-9 комнат каждая, съём которых в 2-3 раза дороже, чем других квартир в Москве. В этом здании родился генетик Владимир Эфраимсон (впоследствии прошедший лагеря) . Дом на Лубянке приносил «России» 160 тысяч рублей годового дохода.

Главное здание госбезопасности

В декабре 1918 года были ликвидированы все частные страховые общества, а их имущество национализировано, в том числе и «России». В мае 1919 года дом по Большой Лубянке, 2 сначала решают отдать Московскому совету профсоюзов, однако всего через несколько дней в него въезжают представители НКВД РСФСР , выселив всех квартиросъемщиков. В сентябре 1919 года часть бывшего дома страхового общества «Россия» занимают работники новой службы - Особого отдела Московской ЧК, а затем весь дом был отдан Центральному аппарату ВЧК (ранее, с марта 1918 года, располагавшегося в здании по Большой Лубянке, 11). С этого времени дом на Лубянской площади (в 1926-1991 - Дзержинской) переходил всем его преемникам - ОГПУ до 1934, затем НКВД и МВД (в период объединения ведомств внутренних дел и госбезопасности), НКГБ и МГБ (в период существования отдельных ведомств госбезопасности), а с 1954 КГБ СССР. После 1991 года в здании располагались главные российские спецслужбы, менявшие официальные названия (с 1996 года - ФСБ). Благодаря этому зданию слово Лубянка стало нарицательным и приобрело известность как обозначение советских органов госбезопасности и внутренней тюрьмы на Лубянке.

В здании на Лубянке с 1920 года располагалась внутренняя тюрьма госбезопасности, расширенная в 1930-е годы. Среди известных заключённых - Борис Савинков (погиб в здании на Лубянке), Сидней Рейли , Николай Бухарин , Осип Мандельштам , Александр Солженицын (изобразивший её в романе «В круге первом »), Владислав Андерс , Константин Родзаевский (расстрелян в здании), Рауль Валленберг (возможно, умер или был расстрелян в здании, однако его точная судьба неизвестна), Янош Эстерхази, Зоя Фёдорова .

Как местопребывание аппарата госбезопасности улица Большая Лубянка и Лубянская площадь в советское время носили имя основателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского .

Эвакуация и расстрел заключённых Внутренней тюрьмы

Это предписание по личному поручению Берии в течение суток было подготовлено начальником следственной части по особо важным делам НКВД СССР - Львом Влодзимирским , затем утверждено заместителем наркома внутренних дел СССР - Богданом Кобуловым и согласовано с Прокурором СССР - Виктором Бочковым . На основании этих согласований Лаврентий Берия и подписал внесудебное распоряжение о расстреле 25 заключённых :

«Предписание наркома внутренних дел СССР № 2756/Б сотруднику особых поручений спецгруппы НКВД СССР о расстреле 25 заключенных в г. Куйбышеве. 18 октября 1941 г.

С получением сего Вам предлагается выехать в г. Куйбышев и привести в исполнение приговор - высшую меру наказания (расстрелять) в отношении следующих заключенных…»

Список расстрелянных в Куйбышеве заключённых, эвакуированных из Лубянской тюрьмы:

• Штерн, Григорий Михайлович - генерал-полковник , начальник Главного управления ПВО Наркомата обороны СССР, Герой Советского Союза .
• Локтионов, Александр Дмитриевич - генерал-полковник, с 1940 года - командующий войсками Прибалтийского военного округа.
• Смушкевич, Яков Владимирович - генерал-лейтенант авиации, помощник начальника Генерального штаба РККА по авиации, дважды Герой Советского Союза .
• Савченко, Георгий Косьмич - генерал-майор артиллерии, заместитель начальника Главного артиллерийского управления РККА.
• Рычагов, Павел Васильевич - генерал-лейтенант авиации, заместитель наркома обороны СССР, Герой Советского Союза .
• Сакриер, Иван Филимонович - дивизионный инженер, заместитель начальника вооружения и снабжения Главного управления ВВС РККА.
• Засосов, Иван Иванович - полковник , временно исполняющий должность председателя артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления РККА.
• Володин, Павел Семёнович - генерал-майор авиации, начальник штаба ВВС РККА.
• Проскуров, Иван Иосифович - генерал-лейтенант авиации, начальник штаба ВВС РККА, Герой Советского Союза .
• Склизков, Степан Осипович - бригадный инженер, начальник Управления стрелового вооружения Главного артиллерийского управления РККА.
• Арженухин, Фёдор Константинович - генерал-лейтенант авиации, начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС РККА.
• Каюков, Матвей Максимович - генерал-майор, генерал-адъютант при заместителе наркома обороны СССР.
• Соборнов, Михаил Николаевич - военинженер 1-го ранга, начальник опытного отдела Технического совета Наркомата вооружения СССР.
• Таубин, Яков Григорьевич - конструктор стрелково-пушечного вооружения, начальник Особого конструкторского бюро № 16 Наркомата вооружения СССР, создатель первого в мире пехотного автоматического гранатомета.
• Розов, Давид Аронович - заместитель наркома торговли СССР.
• Розова-Егорова, Зинаида Петровна - студентка Института иностранных языков, жена Давида Розова.
• Голощекин, Филипп Исаевич - Главный арбитр при СНК СССР.
• Булатов, Дмитрий Александрович - первый секретарь Омского обкома ВКП(б).
• Нестеренко, Мария Петровна - майор авиации, заместитель командира полка особого назначения, жена Павла Рычагова.
• Фибих-Савченко, Александра Ивановна - жена Георгия Савченко, домохозяйка.
• Вайнштейн, Самуил Герцович - заместитель наркома рыбной промышленности СССР.
• Белахов, Илья Львович - директор Института косметики и гигиены Главпарфюмера.
• Слезберг, Анна (Хая) Яковлевна - начальник «Главпищеароматмасло» Наркомпищепрома СССР.
• Дунаевский, Евгений Викторович - литературный работник, переводчик с персидского языка.
• Кедров, Михаил Сергеевич - член президиума Госплана СССР, директор Военно-санитарного института.

Реконструкция здания и расширение комплекса

Реконструкция здания КГБ в 1983 году. Виден асимметричный фасад, характерный для здания в 1940-1980-е годы. Левая половина здания (забрана лесами) в этот период ближе сохраняла облик начала века

По мере роста аппарата спецслужб требовалось расширение помещений. В 1932-1933 по проекту архитекторов А. Я. Лангмана и Безрукова к дому ОГПУ был пристроен новый корпус в стиле конструктивизма . Ш-образное здание выходило главным фасадом на Фуркасовский переулок , а закругленные углы смотрели на Большую и Малую Лубянку. . Одновременно с этим дом № 2 был надстроен двумя этажами. Этого потребовало расширение внутренней тюрьмы госбезопасности.

При наркоме Лаврентии Берии принимается решение об очередном расширении здания. Проект реконструкции был поручен знаменитому А. Щусеву . Архитектору приходит идея о капитальной реконструкции и расширении здания: объединить дом 1, построенный Проскурниным и дом 2, построенный А. В. Ивановым . Проект 1939 года предусматривал объединение зданий с общим главным фасадом на Лубянской площади и превращение части Малой Лубянки от Лубянской площади до Фуркасовского переулка во внутренний двор здания. В январе 1940 года эскиз будущего здания был утверждён Берией. Но приступить к большой реконструкции здания помешала война. Работы по отделке и реконструкции правой части здания (бывший дом 1) были начаты в 1944 году и завершены в 1947. Левая же часть здания, хотя и была увеличена на 2 этажа еще в 1930-х, во многом сохраняла исторический облик начала века, включая даже некоторые архитектурные элементы. Здание оставалось асимметричным до 1983 года. Только тогда были завершены работы по задумке Щусева и здание получило свой современный симметричный облик. Одновременно с этой последней реконструкцией основного здания в конце 1970-х - начала 1980-х годов на Лубянке появились два новых здания КГБ.

Каждая ушедшая эпоха оставляет после себя свои символы. Их очень много в нашей истории, в том числе и новейшей. Это могут быть и события, как, например, залп «Авроры» в 1917-м или красное знамя победы над Рейхстагом в мае 1945-го. Кто-то назовет август 1991 года и Бориса Ельцина на танке. Символами могут быть и здания. Москву невозможно представить без сталинских высоток, индустриализацию – без Днепрогэса и Магнитки. В ряду символов советского времени выделяется здание Лубянки. С ним связано огромное количество слухов, небылиц, тайн. Это неудивительно – долгие годы здание было штаб-квартирой ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ – сильнейшей спецслужбы мира. А спецслужбы не подразумевают открытости. А еще на Лубянке была тюрьма. Тюрьма – это тысячи судеб, как правило, трагических. Сегодня тюрьмы на Лубянке уже нет давно и тайн практически не осталось.

{{direct}}

В ыйдя из здания КГБ СССР на Лубянской площади, я испытал жгучее желание как можно быстрее оказаться подальше от этого мрачного места. Прямо напротив парадных дверей – возможно ли это до 1992-го! – остановил таксомотор. Заметив, с каким облегчением я опустился на сиденье, водитель заговорщицки подмигнул:

– Ну что, командир, правду люди говорят, что из тех подвалов, – кивок в сторону здания, – Колыму хорошо видно?

– Почему?

– Почему-почему. Во-первых, видок у тебя такой, будто ты, в натуре, месячишко на нарах валялся. А во-вторых, говорят, подвалы-то десятиэтажные!

– Шести... Шестиэтажные...

Ты милосердья, арестант, не проси

Выщербленные ступени, железные двери, тесные лестничные клетки. Мы долго поднимались в подвалы Лубянки. Я не оговорился. Именно поднимались. В те самые камеры особо секретной «всероссийской кутузки» ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ, что расположены во внутреннем дворе дома № 2 на Лубянской площади. Отсюда и название – «внутренняя», или проще – «нутрянка».

В прошлом это двухэтажное строение, отличавшееся изяществом пропорций фасада и оконных проемов, служило гостиницей страхового общества «Россия». Сразу после Октябрьской революции 1917 года здание дополнили четырьмя этажами с гладкими стенами и подслеповатыми квадратными окошками. В итоге получилось шестиэтажное архитектурное творение в духе нарождавшегося сталинско-казарменного стиля «баракко».

Одними из первых арестантов, обживавших «нутрянку», были некие Сергей и Ольга, родные брат и сестра. Однако прославить свою фамилию им было не суждено. За них это сделал другой.

* * *

В 1900 году будущий вождь мирового пролетариата Владимир Ульянов, вернувшись в Петербург из сибирской ссылки, решил продолжить политическую деятельность за границей. Да-да, именно за пределами Российской империи! А все потому, что царский режим никогда бы не позволил ему заниматься подготовкой революции в России.

Но для выезда из страны нужен был заграничный паспорт. Выдаст ли его департамент полиции неблагонадежному Ульянову – вопрос вопросов!

Известно, что количество заборов увеличивает число лазеек. И архиосторожный Ильич нашел таковую.

С помощью Надежды Константиновны, своей жены, он разыскал бывших соратников по «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса» Сергея Ленина и его сестру Ольгу. Они согласились помочь своему экс-наставнику выбраться на европейские просторы.

Первое, что пришло им в голову: позаимствовать заграничный паспорт у своего отца – Николая Егоровича Ленина.

Ильич с восторгом принял эту идею.

Но, во-первых, Николай Егорович почти на полвека старше Ульянова. Во-вторых (что важнее!), не было уверенности, что настоящий Ленин, крупный землевладелец ультраконсервативных взглядов, согласится отдать свой документ на нужды международного пролетарского движения. И тогда будущего вождя осенило: надо просто украсть паспорт!

Вскоре Сергей Ленин передал Владимиру Ульянову паспорт своего отца. В документе были произведены соответствующие подчистки, и Владимир Ульянов, став Николаем Лениным, выехал в Германию.

До самой смерти Крупская категорически отрицала свою причастность к истории присвоения Ильичем чужих документов. Но факты – вещь упрямая.

Парадокс, а может, закономерность истории состоит в том, что в 1920 году Сергей Ленин, «крестный отец» и соратник «Володеньки» по социал-демократическому движению, после недолгого пребывания в «нутрянке» был расстрелян по приказу председателя Совнаркома Владимира Ленина.

Система угнетения психики

Мешкообразное здание внутренней тюрьмы наверху оканчивается прямоугольником неба вместо потолка. Это был прогулочный двор, поделенный глухими перегородками на шесть равных площадок. Находясь здесь, не слыша городского гула, не видя ничего, кроме неба и стен, трудно поверить, что ты в центре мегаполиса и под ногами не земля, а плоская крыша и внизу шесть этажей тюрьмы.

Узников сюда поднимали на грузовом лифте, двигавшемся умышленно долго и с оглушительным лязганьем, или вели мрачными лестничными маршами – словно из преисподней, наверх, к солнцу.

Огромный проем посередине, между лестницами, был затянут проволочной сеткой – во избежание попыток заключенных покончить жизнь самоубийством, бросившись вниз на бетонный пол.

Ягода, Ежов и лубянский маршал Лаврентий Берия владели системой угнетения психики заключенных, которая делала их сговорчивыми. Сохранившиеся документы свидетельствуют, что они лично отдавали распоряжения, кого из узников вывести на прогулку по лестнице, а кого для пущей острастки поднять на лифте.

Так из мистификации родился миф о «лубянских подвалах». Миф, который в советские годы передавался из поколения в поколение.

Еще одна тюремная хитрость. Номера камерам присваивались не по порядку, а вразнобой, и заключенные не могли узнать не только их общее количество, но даже определить место своего застенка. В 1983 году, во время краткого андроповского правления, когда камеры начали переоборудовать в кабинеты, пришлось сломать несколько внутренних стен. Оказалось, что все они внутри имели ничем не заполненные полости. Таким образом узники лишались своей извечной привилегии – возможности перестукиваться друг с другом, используя «тюремный телеграф».

Отсюда никогда не было побегов.

В шести камерах-музеях, оставленных нетронутыми в назидание грядущим поколениям, нетленный запах карболки, параши, грязного белья и кислых щей.

Гнетущая тишина затаила в себе оцепенение, ужас и отчаяние тех, кто дожидался здесь своей участи.

Здесь начинаешь верить в то, что каменные стены обладают энергоинформационной памятью...

* * *

Режим «нутрянки» существенно отличался от условий обычных тюрем. Не допускалось получение информации с воли или передача каких-либо сведений из тюрьмы. Подследственным были категорически запрещены переписка с родственниками, чтение свежих газет и журналов. За исключением особо разрешенных случаев запрещалось пользоваться письменными принадлежностями.

Вопреки расхожему мнению в камерах не избивали и не пытали. Тела и души подследственных увечили на допросах, которые проводились в кабинетах следователей, где стояли только столы и наглухо прикрученные к полу табуреты. Специальный инструментарий для получения признания подследственного – как это было в застенках гестапо – не применялся. В ходу были рукоприкладство и пытка бессонницей.

Это когда поочередно сменяющиеся следователи тебя допрашивают в течение нескольких суток кряду с перерывами на краткий, не более часа, сон. После трех суток интенсивных допросов, в промежутках между которыми ты погружаешься не в сон – тревожное забытье – утрачивается чувство времени. Грань между кошмарной явью и ужасом сновидений, более схожих с галлюцинациями, стирается напрочь. Появляется всеоблемлющий гнетущий страх, переходящий в панику. Еще через двое суток ты, лишенный полноценного сна, уже не ориентируешься не только во времени, но и в пространстве, как бы перемещаясь в виртуальный мир. А дальше... Дальше ты согласишься на все, только бы вновь обрести самого себя и оказаться в реальном мире!

К следователям арестованных водили надзиратели под мерный, в такт каждому шагу, звон тюремных ключей. Этот аккомпанемент – не случайный атрибут тюремного быта. Услышав его в коридоре или на лестнице, один из конвойных поворачивал своего арестанта лицом к стене или вталкивал его в специально оборудованный короб и ждал, пока проведут мимо встречного арестанта. Бывали случаи, когда шедшая на допрос жена проходила мимо стоявшего в коробе мужа и они не могли узнать друг друга.

Репрессированная элита

Сегодня об условиях содержания заключенных во внутренней тюрьме, о царивших в ней законах и нравах могут беспристрастно рассказать лишь документы, сохранившиеся в правовом управлении ФСБ. Например, учетный журнал регистрации заключенных Лубянской (внутренней) тюрьм ы за 1937 год.

Это толстое, в пятьсот листов дело с картонными обложками под серо-коричневый с красными прожилками мрамор. Красновато-бурую паутину можно сравнить с подтеками крови, запекшейся на тюремном полу.

Из учетного журнала заключенных внутренней тюрьмы за 1937 год

Арестованный № 365 Бухарин Николай Иванович, 1888–1938 гг. (Отметки о фотографии нет. Видимо, в этом не было никакой надобности – редактора «Правды» и «Известий» знали все.) Прибыл 28 февраля 1937 г., выбыл в Лефортово 14 марта 1938 г.

Арестованный № 1615 Рудзутак Ян Эрнестович, 1887–1938 гг. (участник революции 1905–1907 гг. в Риге, революции 1917 г. в Москве, нарком путей сообщения, генеральный секретарь ВЦСПС). Прибыл 5 сентября, убыл 5 октября 1937 г. в Лефортовскую тюрьму.

Арестованный № 2068 Туполев Андрей Николаевич, 1888–1972 гг. (выдающийся советский авиаконструктор, в будущем академик АН СССР, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий. В Лубянской тюрьме находился дважды: с 23 октября 1937 г. по 8 октября 1938 г. и с 18 января по 17 июня 1939 г.). Выбыл в Бутырскую тюрьму.

Арестованный № 2631 Вацетис Иоаким Иоакимович, 1873–1938 гг. (командарм 2-го ранга, в Гражданскую войну – главком Вооруженных Сил Республики). В «нутрянке» с 10 декабря 1937 г. по 9 января 1938 г., выбыл в Лефортовскую тюрьму.

Отметка в учетном журнале об убытии арестанта в Лефортово или Лефортовскую тюрьму означала расстрел. Все последующие годы советской власти это была единственная в Москве тюрьма, где казнили приговоренных к смерти.

В тот роковой год в лубянских застенках оказались сотни известных на всю страну людей.

Видные государственные и партийные деятели – распространитель «Искры» и организатор подпольной бакинской типографии «Нина» Енукидзе Авель Сафронович; связной скрывавшегося в Разливе Ленина – Шотман Александр Васильевич; деятель венгерского и международного коммунистического движения Бела Кун...

Выдающиеся конструкторы и ученые – создатель тяжелых бомбардировщиков Петляков Владимир Михайлович; автор теории воздушно-ракетных двигателей Стечкин Борис Сергеевич; основатель советского ракетостроения Королев Сергей Павлович...

Писатели и деятели культуры – создатель детского театра Сац Наталья Ильинична, бытописатель революционной эпохи Пильняк Борис Андреевич, драматург Киршон Владимир Михайлович...

Решетки и камни Лубянской тюрьмы стали уделом сотрудников ВЧК-ОГПУ и их родственников. Участник трех революций, сотрудник ВЧК со дня ее основания Павлуновский Иван Петрович; начальник Разведупра штаба РККА Берзин Ян Карлович; первый руководитель ИНО ОГПУ РСФСР Давтян Яков Христофорович; руководитель внешней разведки НКВД Артузов Артур Христианович; резидент ИНО ОГПУ РСФСР в Вене Запорожец Иван Васильевич; легендарный разведчик Быстролетов Дмитрий Александрович и многие-многие другие.

Всего с 1 января по 31 декабря 1937 года в Лубянскую тюрьму были помещены 2857 человек. Всех допросили, составили протоколы и через некоторое время вручили подорожную – кому в Бутырку, а кому в Лефортово, то есть в вечность. Лишь 24 человека были отпущены домой. Хотя кто знал, надолго ли...

Даже в дни революционных праздников не останавливался набравший обороты маховик репрессий. 1 мая 1937 года в «нутрянку» были помещены 4 узника. 7 ноября – 5. 21 декабря, в день рождения Сталина, – 6 «врагов народа». Это не выходило за пределы среднесуточной нормы Лубянской тюрьмы: от 2 до 20 человек. Когда же наступил последний день этого смертельно страшного года, тюрьма, будто спохватившись о двух дюжинах отпущенных на волю заключенных, тут же поглотила еще 24 человека.

* * *

В «нутрянке» бывали узники, помнившие еще царские тюрьмы, каторги и ссылки. В сентябре 1937 года туда была доставлена Мария Александровна Спиридонова. В прошлом боевик, лидер партии левых эсеров – она еще в начале века уничтожила подавлявшего крестьянские восстания в Тамбовской губернии генерала Луженоского Г. Н. За этот теракт царское правительство приговорило ее к повешению, но заменило смертную казнь вечной каторгой.

Октябрьская революция 1917 года освободила подпольщицу. Однако в 1918 году Спиридонова – вдохновитель левоэсеровского мятежа и убийства германского посла Мирбаха – опять за решеткой. Потом амнистия ВЦИК и вновь застенок. Всего за годы советской власти ее общий арестантский стаж составил 10 лет тюрьмы и 12 лет ссылки.

Лубянская и Казанская тюрьмы. Аналогии и контрасты

Последним постояльцем «нутрянки» стал Виктор Ильин, тираноборец-одиночка. 21 января 1969 года он разрядил две обоймы, стреляя из двух пистолетов Макарова в генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.

Гримаса судьбы: 16 пуль впились в «Чайку» с космонавтами, где на переднем сиденье находился дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт Георгий Береговой, имевший поразительное внешнее сходство с генсеком...

* * *

Территория ограждена каменной стеной с колючей проволокой. По углам – вышки с автоматчиками. Предзонник с контрольно-следовой полосой и еще одним ограждением из колючей проволоки. Внутренний глухой забор с колючей проволокой. Сигнализация. Овчарки. Телекамеры.

Это не из фильмов о войне или о фашистских концлагерях. Это Казанская спецпсихбольница (читай: тюрьма для диссидентствующих элементов), куда в 1970 году попал Ильин и где провел восемнадцать лет заточения в одиночной камере.

Во внутренней охране помимо надзирателей (вольнонаемных прапорщиков) за больными наблюдают расконвоированные уголовники, отбывающие сроки за тяжкие преступления. Уголовников именуют «санитарами», антисоветчиков – «больными» или просто «дураками». Отдежурив смену, уголовники – все в белых куртках и белых пилотках – смотрят телевизор, жрут отобранную у больных снедь, переданную с воли, играют в волейбол, ходят в школу...

Режим у «дураков» жесткий – даже по малой нужде их не всегда выпускают из камер, они мочатся в ботинок и выливают в окно.

«Санитары» избивают «дураков» по любому поводу, иногда за экзекуцией наблюдает кто-нибудь из медперсонала. Бьют безжалостно, стараясь наибольшие повреждения нанести внутренним органам, в особенности почкам и печени. Цель: отправить всякого прибывшего на излечение диссидента с «уткой» по жизни...

В таких условиях Ильин пробыл около двух лет, пока не закончили строительство нового корпуса с одиночными камерами.

«Санитары», узнав из официальной хроники, что поступивший «больной» покушался на жизнь космонавтов, устроили ему «тестирование в барокамере». Эта экзекуция, как, впрочем, и все остальные, была не только согласована с тюремной администрацией, но ею же и освящена.

Подопытному объясняли, что «тестирование в барокамере» проводится в целях выяснения его психофизических возможностей для работы космонавтом.

Орущего благим матом «больного», игнорируя его рост и комплекцию, «санитары» заталкивали в прикроватную тумбочку и, затащив ее на второй этаж, сталкивали вниз.

Когда уголовники попытались «тестировать» Ильина, он зубами впился в нос одному из атакующих и не отпустил его до тех пор, пока совсем не откусил.

После этого инцидента подготовка Ильина в космонавты пошла по другому плану: настоящие санитары стали превращать ягодицы террориста в решето, вкалывая избыточные дозы аминазина.

* * *

12 июня 1988 года Ильина этапировали из Казанской спецпсихбольницы на Лубянку, где он в течение трех часов общался с руководителями Следственного управления КГБ СССР. После подписания соответствующих бумаг последний узник «нутрянки» был отпущен на все четыре стороны.

С расстрелом Берии закончился золотой век «нутрянки». К декабрю 1953-го из 570 кроватей в ней были заняты лишь 170, а на 1 января следующего года в Лубянской тюрьме содержались лишь 97 человек.

В годы горбачевской перестройки, когда началось движение от развитого социализма к недоразвитой демократии, шесть камер Лубянской тюрьмы, этого атрибута лагерно-социалистической государственности, вслед за высочайшим повелением Политбюро ЦК КПСС были превращены в музей. С декабря 1989 года он открыт для посещения лицами, имеющими допуск к секретным документам...

Улица Большая Лубянка – улица в Красносельском и Мещанском районах Центрального административного округа Москвы. Находится между Лубянской площадью и площадью Сретенские ворота . Длина улицы – 750 м.

Улица Большая Лубянка в Москве – история, название

В XII-XIV вв. здесь проходила дорога во Владимиро-Суздальскую Русь. Образовавшаяся улица называлась Сретенка и составляла с нынешней Сретенкой одну улицу. В середине XIX в. часть улицы от центра до Бульварного кольца стала именоваться Большой Лубянкой. Тогда же появилась и Малая Лубянка .

Полагают, что в XV в. сюда переселили из Новгорода "лубяных дел мастеров", изготовлявших из луба – коры липы и берёзы – посуду для хранения продуктов, коробы, кошели и др. Но, судя по документам, в московские земли из Новгорода "выводились" не рядовые ремесленники, а знатные роды, которые и принесли с собой новгородское название Лубяница, получившее впоследствии московскую "окраску" – окончание "-ка".

В 1926-1991 гг. – улица Дзержинского.

Дома на Большой Лубянке

Большая Лубянка, 2/1/2 . Мясницкая, 1 / Большая Лубянка, 2 . Дом "Россия" .

Большая Лубянка, 11. Дом страхового общества "Якорь" . В середине XIX в. стоявший здесь дом купца Лухманова купило страховое общество "Якорь". В 1879 г. его перестроили под сдачу квартир внаём. После 1917 здание заняла ВЧК. В 1918 г. в кабинет Дзержинского, доставили Н.Д. Стахеева . Из него он вышел с пожизненной пенсией и дожил до 81 года.

Большая Лубянка, 12/1. Дом "Динамо" . Здесь была усадьба князя Дмитрия Пожарского. Угловой дом до 1917 г. занимала 3-я Мужская гимназия. В 1928-1931 гг. на её месте по проекту И.А. Фомина построили жилой дом спортивного общества "Динамо". Руководил строительством Лангман . В 1940 г. верхние этажи здания перешли в ведомство НКВД, а на первом этаже открылся ставший известным жителям столицы гастроном № 40.

Среди выпускников гимназии – поэт Ходасевич, писатель Ремизов, историк Богоявленский .

Большая Лубянка, 13/16. Дома Трындиных . По адресу Б. Лубянка 13 расположены два дома. Один – расположен на углу с Большим Кисельным переулком , второй – выходит на Большую Лубянку. Дома построены по проектам А.Е. Вебера в 1877 и 1902-1904 гг. по заказу братьев Трындиных .

Угловое трёхэтажное здание занимали магазины и квартиры для сдачи в аренду. В начале 1900-х дом надстроили на один этаж.

Здание, выходящее на Лубянку, внешне было трёхэтажным. На самом деле в нём можно насчитать шесть этажей или уровней. Огромные пролёты нижних окон покрывают два этажа. Первый – занимал магазин Трындиных, продававший оптические, физические, геодезические приборы, учебно-наглядные пособия и медицинские инструменты. Второй, оформленный в виде бельэтажа магазина, – аудитория для проведения опытов с новейшими физическими приборами. Третий этаж – конторы. Четвёртый – квартиры для сдачи внаём. Пятый этаж – астрономическая аудитория. Из неё витая лесенка вела в обсерваторию.

В 1918 г. дом забрали для нужд ВЧК: в нём разместились клуб, столовая и прочее. В 1919 обсерваторию национализировали, и открыли для посещений. В 1998 г. помещение обсерватории передали Министерству внутренних дел, которому принадлежала остальная часть здания. Оборудование демонтировали, обсерватория прекратила существование.

Большая Лубянка, 14. Дом "Московского страхового от огня общества" . Барочная усадьба перестроена в середине XVIII в. по проекту Ф.И. Кампорези. В 1811 г. её приобрел граф Ф.В. Ростопчин . Усадьба пережила пожар 1812 г. В 1826-1842 гг. она принадлежала его сыну – А.Ф. Ростопчину .

Сменив ряд владельцев, усадьба в 1883 г. перешла к "Московскому страховому от огня обществу", учрежденному в 1858 г. Л.Г. Кнопом, А.И. Хлудовым и К.Т. Солдатёнковым . В советское время она принадлежала органам государственной безопасности, в 1990-2000-х гг. – различным коммерческим организациям. В 2009 г. усадьба стала собственностью государства.

Большая Лубянка, 15/17. Многоквартирный дом И.С. Романова . Дом для сдачи квартир внаём построен Каминским в 1887 г. по заказу И.С. Романова. Современный вид приобрел в 1914-1915 гг., когда был надстроен тремя этажами и перелицован Остроградским .

Большая Лубянка, 22/1 . В первом этаже построенного в 1900 г. двухэтажного кирпичного дома располагались магазины. Одним из них был популярный магазин "Рыба". Второй этаж занимали квартиры, которые сдавались в аренду. После 1917 квартиры стали коммунальными. В середине 1920-х здесь в небольшой комнате жил Ильф . В 2002 г. дом снесли, на его месте появилось здание Всероссийской федерации волейбола.